При всем сожалении, испытываемом по поводу падения царизма, при том даже, что в Ватикане предчувствовали приближение настоящей революционной опасности, вначале надежда на гибель православной церкви в качестве государственной религии, а отсюда и на открывающиеся возможности для римской миссии, была большей. Ватикан полностью разделял с Англией, Францией и вступившими за это время в войну Соединенными Штатами Америки удовлетворение Февральской революцией, которая, как они полагали, при помощи Временного правительства будет находиться в определенных рамках, надеясь, что затем будет установлено буржуазное правление в духе «западной демократии».
Царская Россия как союзник разочаровала эти державы. Негодное руководство экономикой и коррупция делали ее неспособной к решающим военным операциям. В лице таких политических дельцов, как князь Львов, Милюков и Гучков, они надеялись найти более надежных и активных союзников, ожидали, что те бросят на театр военных действий против Центральных держав огромные людские резервы и пустят в дело природные богатства страны. В Ватикане считали, что настал вожделенный час реализации плана объединения церквей, лелеемый папством в течение столетий. Правда, где-то на втором плане был страх, что Февральская революция может перерасти в революцию, которая коренным образом изменит соотношение сил, — такие опасения имели место и в ватиканских кругах. Этим объясняется активная поддержка Временного правительства как со стороны западных союзников, так и со стороны Ватикана. Третье чувство, которое было отмечено дипломатическим представителем России в Ватикане наряду с удовлетворением Февральской революцией и обеспокоенностью по поводу ее возможного развития, было недовольство отношением буржуазного Временного правительства России к вопросу о мире. По мнению влиятельных ватиканских кругов, Временное правительство может устоять под натиском революционных рабочих и солдатских депутатов только в том случае, если оно будет самым решительным образом выступать за мир. Тут точка зрения Ватикана принципиально расходилась с позицией стран Антанты, которые требовали, чтобы Россия наращивала свои усилия для достижения конечной победы. Милюков подчеркнул этот абзац в сообщении Н. Бока о чувствах Ватикана к новой России, но Милюков, связанный своей политической позицией и классовой принадлежностью, не мог извлечь из этого соответствующих выводов. Конечно, Ватикан в этом своем третьем чувстве руководствовался желанием предотвратить победу революции.
