Более чем за десять лет до первого плавания португальца Кабраля, положившего начало вторичному открытию Азорских островов, в 1419 году два его соотечественника, Триштан Тейшейра и Жуан Сарку получили приказ от принца Генриха Мореплавателя совершить плавание до мыса Бохадор, крайней южной точки на атлантическом побережье Африки, которого достигали в тот период португальские корабли.
Этот мыс, вдаваясь глубоко в море, был окружен многочисленными рифами. Океан бурлил вокруг них, являя собою грозную и, казалось, непреодолимую преграду, за которую в течение долгого времени не решались проникнуть моряки.
В пути судно Тейшейры и Сарку было застигнуто штормом, который отнес его далеко на запад, в неизвестные им просторы океана.
Когда буря стала стихать и горизонт несколько прояснился, португальцы неожиданно увидели небольшой остров, сплошь поросший лесом.
Мореплаватели обследовали новую землю. Остров оказался необитаемым, но среди пород деревьев, произраставших на нем, они обнаружили драконово(Драконово дерево — пальмовидное дерево, из корней которого добывается так называемая драконова кровь, темно-красная смола, используемая для изготовления лаков, красок и др.) дерево, представлявшее большую ценность.
Оправившись от бури, изрядно потрепавшей их корабль, португальцы пустились в обратный путь, торопясь сообщить принцу Генриху о своем открытии.
Генрих Мореплаватель воспринял это известие с радостью, но без особого удивления. Ему было известно, что в середине прошлого, XIV, века итальянцы, выходившие на своих судах в Атлантический океан, обнаружили какой-то сильно залесенный остров и дали ему наименование Леньяме (по-итальянски — лес).
Желая удостовериться в том, что открытия итальянцев и его дворян относятся к одному и тому же острову, принц вторично отправил Тейшейру и Сарку в плавание. Экспедиция увенчалась полным успехом, и португальцы нашли еще один остров, расположенный к юго-западу от первого. Он оказался больше, а во всем остальном ничем не отличался от посещенного ими в прошлом году, был также лесист и необитаем.
Когда путешественники возвратились на родину с новым известием, принц Генрих, удовлетворенный результатами их плавания, решил наградить руководителей экспедиции и отдал им вновь открытый остров в феодальное владение.
По аналогии с итальянским названием он присвоил острову имя Мадейра (по-португальски — лес).
Счастливые обладатели обширных земель вновь отправились на дарованный им остров, на этот раз с целью его колонизации.
Первым их шагом был выбор места для поселения. Когда наконец участок был облюбован, португальцы решили очистить его от растительности. Для этого они подожгли лес, рассудив, что лучшего и быстрейшего способа освободить необходимое для застройки место не придумаешь.
Но результат оказался плачевным.
Вызвав к жизни огненную стихию, колонисты были не в силах совладать с нею. Пламя, перебрасываясь с дерева на дерево, охватывало все большее и большее количество деревьев. Лесной пожар ширился с неимоверной быстротой. В конце концов весь остров запылал, как огромный смоляной факел.
Долго бушевал огонь, и, когда он наконец унялся, от пышных лесных богатств острова не осталось и следа.
***
Такова наиболее распространенная версия происхождения названия острова Мадейра.
Но существует и другое предположение, которое исходит из совершенно противоположных предпосылок. Согласно второй версии, остров, именуемый сейчас Мадейра, был и тогда, когда его открыли, безлесным, отчасти потому, что на нем обитало множество коз, которые поедали все зеленые побеги. Подтверждением последнему служит название, данное ему арабами, — Al-Aghnam, что означает в переводе — мелкий скот.
Вероятно, итальянцы, которым было известно это арабское название острова, ошибочно восприняли его, как Legna-me (Леньяме — лес), а за ними вслед повторили на своем языке это название португальцы.
