После соединения наших армий под Смоленском, было получено, в ночь на 3-е августа, известие о знаменитом отступлении Неверовского и о движении по левому берегу Днепра значительных сил неприятеля.
Не предполагая, чтобы это были главные силы Наполеона, главнокомандующие ограничились посылкой в ту же ночь в помощь Неверовскому корпус Раевского. Последний спрашивал, как поступить ему в случае встречи с превосходящим по числу противником: оборонять ли Смоленск, или отступить за Днепр и защищать переправу? Не получив ответа и продолжая движение, Раевский, во 2-м часу дня, встретил за Смоленском отряд Неверовского и от него узнал, что за ним следуют главные силы Наполеона.
Армии наши оказались в опасности быть отрезанными от Смоленска, а потому Раевский решился задержать наступление французов и воспользоваться для того существовавшими вокруг города укреплениями.
Расположившись в предместьях, Королевском бастионе и по ограде древней стены, Раевский ожидал наступления неприятеля. Два полка кавалерии и четыре казачьих были расположены на левом фланге позиции, для наблюдения за Московской дорогой.
Находясь в 30-ти верстах от ближайших подкреплений, Раевский имел, при соединении с отрядом Неверовского, всего 28 батальонов, в составе не более 13-ти тыс. человек, с которыми должен был остановить 180-тыс. армию Наполеона. Положение было крайне трудное. Но, Раевскому, как сказал один из знаменитых людей 1812 г., нетрудно казалось исполнить то, что немногие решились бы сделать.
4-го Августа, в 8 час. утра, корпус Нея и резервная кавалерия Мюрата, подойдя к Смоленску по Красненской дороге, остановились вне пушечного выстрела; затем они заняли позиции: пехота—против нашего правого фланга и центра, а кавалерия—против левого фланга.
Открытая вслед за тем канонада, продолжавшаяся в течении целого дня, и попытки Нея овладеть Королевским бастионом не увенчались успехом. В 7 час. пополудни, подоспели четыре полка пехоты, а с правой стороны Днепра подошли к городу и главные наши силы.
Наступила ночь, канонада утихла, и обе стороны готовились к кровавой встрече. Позиция под Смоленском имела, два важных недостатка: широкую реку в тылу, и путь отступления на левом фланге. Стоило Наполеону направить главные силы к переправам, бывшим выше Смоленска, там, где Московская дорога, и мы вынуждены были бы отступать через реку в виду превосходного в силах неприятеля.
Но оставить Смоленск без боя было нельзя в виду значения этого города и надежд всей России, что у стен его будет остановлено нашествие неприятеля. В силу этого, главнокомандующие решили, чтобы 1-я армия обороняла город, а 2-я заняла Московскую дорогу. В этом смысл и сделаны были распоряжения в ночь с 4-го на 5-е Августа. При этом Барклай, имея в виду сохранение армии и невозможность решительной победы над противником, бывшим в двойном числе, и при указанных важных недостатках позиции, решил не вводить в дело всю армию, а положиться на мужество того отряда, которому он поручил защиту города. Для этого надо было избрать главного защитника, и выбор пал на Дохтурова. Перед этим Дохтуров болел горячкой и, хотя болезнь успели прервать, однако он чувствовал себя весьма слабым. Главнокомандующий послал спросить у него, позволит ли ему здоровье взять на себя оборону Смоленска.
Дохтуров радостно изъявил готовность. «Братцы—сказал он,—если умереть мне, так лучше умереть на поле чести, нежели бесславно, на кровати!» В его распоряжение дан был отряд в 20 тыс., с которым он должен был выдержать бой против 140 тыс., предводимых Наполеоном.
